К сожалению, псориаз – заболевание, которое не щадит людей независимо от их сословия, достатка или заслуг.

Среди известных личностей, страдавших псориазом – писатель Джон Апдайк, политик Уинстон Черчилль, первый долларовый миллиардер предприниматель Джон Рокфеллер.

Особенностям течения заболевания у них посвящены статьи и наблюдения биографов. Количество и качество информации о псориазе у «великих» различны. В 2011 году я обратился к теме «Владимир Набоков и псориаз».

Владимир Набоков – известный русский и американский писатель – родился в Санкт-Петербурге в 1899 году. Его детство прошло в богатой аристократической семье. Домашнее обучение было продолжено в Тенишевском училище Петербурга и в Кембриджском университете. Октябрьская революция 1917 года внесла существенные коррективы в судьбу Набоковых: они эмигрировали в Германию. Последующие годы жизни Владимира связаны с разными странами и городами (Берлин, Париж, США, швейцарский Монтре), но не с Россией.

Набоков так говорил о себе: « Я американский писатель, рожденный в России, получивший образование в Англии, где я изучал французскую литературу перед тем, как на пятнадцать лет переселиться в Германию. …Моя голова разговаривает — по-английски, мое сердце – по-русски, мое ухо – по-французски».

Предполагаю, что не каждому дерматологу известно, что автор «Дара» и «Лолиты» был и остается одним из самых известных лепидоптерологов (лепидоптерология – наука о бабочках) в мире.

Шахматы были третьей стихией Набокова. Он составлял остроумные и изящные шахматные задачи, одновременно шлифуя и свои литературные навыки. Писатель сравнивал  отношение между романистом и читателем с отношением между составителем шахматных задач и воображаемым разгадчиком.

Набоков имел репутацию замкнутого, утонченного, холодного и высокомерного человека. Биограф писателя Брайан Бойд указывает на три характерные особенности его личности: необыкновенную самоуверенность, необыкновенную, почти беспощадную напряженность и концентрацию его чувств к другим людям, и неусыпный индивидуализм. Набоков не терпел вторжения в личную жизнь: «Я не выношу копания в драгоценных биографиях великих писателей, не выношу, когда люди подсматривают в замочную скважину их жизни, не выношу вульгарности „интереса к человеку“, не выношу шуршания юбок и хихиканья в коридорах времени, и ни один биограф даже краем глаза не посмеет заглянуть в мою личную жизнь». Наряду с этим, служащих «Монтре паласа», отеля, в котором писатель провел последние годы жизни, восхищала набоковская учтивость, жизнелюбие, щедрость, открытость и чисто человеческий интерес к каждому из них.

Владимир Набоков страдал псориазом. Писатель мало и неохотно сообщает об этом, большей частью в письмах близким людям. Он не упоминает о псориазе ни в своих интервью, ни в автобиографии «Память, говори». Здесь сказывается не только набоковский принцип закрытости и невмешательства в личную жизнь, но и обычное стремление страдающего псориазом не афишировать свое кожное заболевание. Безусловно, минимум сведений о псориазе у Набокова значительно усложняло мое  исследование:  приходилось  сопоставлять отдельные факты его биографии и  строить предположения об особенностях заболевания у писателя.

Неизвестно, когда и при каких обстоятельствах дебютировал кожный процесс у Набокова, а также страдали ли этим заболеванием родные писателя. Нет интересующей нас информации и о единственном сыне прозаика Дмитрии Набокове, рожденном в 1934 году в браке с Верой Слоним.

В 1926 году, живя в Берлине, Владимир работал тренером на теннисном корте, давая несколько уроков в день. Известно также, что в этот период Набоков увлекался боксом. Современники описывают его как «стройного юношу спортивного типа». Вероятно, если Набоков и страдал псориазом в это время, то заболевание носило ограниченный характер, так как активные занятия спортом с одной стороны предрасполагали к механическому повреждению кожи, а с другой предусматривали открытую спортивную одежду. Зная утонченность Набокова и внимание к деталям, вряд ли можно предположить, что Владимир проводил тренировки на публике при распространенном кожном процессе.

Вместе с тем, вероятно, нельзя считать случайностью  привязанность Набокова к принятию солнечных ванн. Возможно, таким образом ему удавалось  эффективно   избавляться от высыпаний на коже. Находясь в Берлине, Набоков уже к концу мая  успевал загореть на груневальдском (Груневальд — берлинский парк) солнцепеке. Один знавший Набокова русский эмигрант вспоминает, как встретил его однажды на берегу озера: «Кажется, мы оба солнцепоклонники», — проронил Набоков.  Герой романа «Дар» Федор, которому Набоков передоверяет все свои увлечения, в жаркие майские и июньские дни «наливался пламенем» в Груневальде. В 1941 году, уже живя в Калифорнии, в климате, подобном, по его словам, пушкинской прозе, — безоблачном, но не жарком, в свободные от лекций дни Набоков читал и работал на солнце, сидя в плавках на гладком, как бильярдный стол, газоне за домом [3].

Переживания Набокова, связанные с его внебрачными отношениями  с Ириной Гуаданини, привели к серьезному обострению псориаза в феврале 1937 года во время  пребывания в Париже. В письме к жене Набоков пишет о  «неописуемых мучениях», вызванных псориазом, которые чуть не довели его до самоубийства. Позже он сообщает Вере об улучшении своего состояния: «Я поправился, загорел, сменил кожу, но испытываю постоянное раздражение, потому что работать негде и некогда». Солнечные ванны, а также сеансы физиотерапии, которые ему бесплатно устроила  Елизавета Коган-Бернштейн, лечившая его от псориаза, несомненно, пошли ему на пользу. Кстати, с  Коган-Бернштейн писателя связывали отношения, выходящие за рамки решения кожных проблем. Известно, что она принимала участие в литературных чтениях, устраиваемых Набоковым, и, вероятно, являлась поклонницей его таланта.

Наряду с этим, из писем и интервью Набокова складывается впечатление о скорее негативном его отношении  к больницам и врачам. Например, в одной из бесед  он замечает, что «в больницах по-прежнему есть нечто от сумасшедшего дома восемнадцатого века».

Псориаз у Владимира носил рецидивирующий характер. Еще одно обострение псориаза, случившееся у Набокова в конце шестидесятых, было связано с напряжением во время написания романа «Ада». Может быть поэтому, одна из страниц этого произведения посвящена Набоковым псориазу: «Несчастные, имеющие на коже ярко-красные пятна, покрытые серебристыми чешуйками и желтой коростой, эти безобидные псориатики (чья кожная болезнь не передается, как зараза, и кто в остальном отличается прекрасным здоровьем — воистину, как говаривал мой учитель, это их „бобо“ предохраняет от всяких там „бутонов“ и „бубонов“) принимались в средние века за прокаженных, — да-да, именно так! — и тысячи и даже миллионы нынешних верже и вертоград корчились в пламени, привязанные энтузиастами к столбам посреди людных площадей Испании и прочих стран, любительниц костров».  Персонажи романа делятся также советами по лечению псориаза («„Ртутные препараты!“ или «Ультрафиолет» творит чудеса»!), а в медицинской энциклопедии предлагалось следующее оптимистичное лечение: «принимать не реже двух раз в месяц теплые ванны и избегать острых специй». Трудно сказать, насколько замечания автора по вопросу псориаза совпадали с мнением медицинского сообщества  середины прошлого века. Пожалуй, лишь ультрафиолет по-прежнему остается нашим важным лечебным инструментом.

Конечно, нам непросто судить о том, как псориаз повлиял на судьбу Набокова. Не хватает в первую очередь собственных признаний писателя.  Набоков был прекрасно адаптирован в обществе, вел активную преподавательскую и литературную деятельность, увлекался шахматами и лепидоптерологией. Заболевание кожи не помешало Мастеру стать одним из выдающихся писателей ХХ века.

* Статья была опубликована в Российском журнале кожных и венерических болезней, №2, 2013 г.